Порог резистентности [СИ] - Страница 63

Ожившее тело вернуло адекватное восприятие действительности, и справа опять донесся негромкий свист. Штерн! Вдруг он не умер, а только ранен! Тимур протер глаза от налипшего инея – какое все-таки счастье быть обычным человеком, а не аллергиком! – повернул голову…

И уставился прямо в немигающие глаза снегожорки. Отчетливо увидел в черной блестящей поверхности зрачков себя – крошечного, распластанного на снегу. Потом очень спокойно удивился тому, что тварь будто бы тоже рассматривает его. А потом – разозлился. Нет уж, угрюмо подумал Тимур, это мои последние сутки, и я не собираюсь отдавать их какому-то бронированному червяку! Хрена с два, как говорил незабвенный Гердт!

И тогда он, не отрывая взгляда от черных буркал снегожорки, нашарил левой рукой крюк, которым затаскивали глыбы на вагонетки, и – ударил. Прямо в середину беспрестанно шевелящихся, извивающихся, невыносимо чуждых человеческому сознанию отростков, окружающих круглую пасть-присоску, густо утыканную мелкими изогнутыми зубами.

7

– Ша, строганина!

Гросс медленно скользнул глазами по толпе. Под его взглядом каторжники замолкали и начинали смущенно переминаться с ноги на ногу, точно дети перед строгой воспитательницей. Тимур в который раз подивился беспредельному влиянию этого невзрачного человечка. Впрочем, для него лично это уже не имеет значения.

Повинуясь знаку лидера, вперед выступили Джокер и Лаки. Швырнули в центр людского круга голову снегожорки, густо заляпанную синей кровью. Синяя кровь на белом снегу – красота. Жаль, быстро впитывается, уходит – все знают, что у снегожорки кровь горяченная. Смертельно опасные жвала безвольно болтались, блестящие когда-то зрачки затянула мутная пленка смерти.

По толпе прокатился ропот восхищения пополам с ужасом.

– Ша, – повторил Гросс. – Я буду говорить.

За спиной Тимура Слон пробубнил, что некоторые больно много о себе воображают, хотя сами, небось, снегожорку в глаза не видали не то, чтобы крюком замочить как, например, его лучший друг. И вообще, если бы его в другой забой не загнали, он бы, Слон, там тоже был и тварюгу глупую голыми руками порвал. Лаки шагнул ближе, поднимая дубинку. Ворчание смолкло. Тимур мысленно улыбнулся.

– Закон все знают, – веско начал Гросс. – Кто тварюгу завалил, тот и может авторитетом считаться. Отморозку свой отсек положен. А еще полнормы в смену и двойная пайка. Жмур тварюгу завалил, без базара. В одиночку. Так?

Ему ответит одобрительный гул. Смотрящий удовлетворенно кивнул.

– Жмур – человек правильный, – продолжил он. – Не крысятничал, норму давал, против Закона не шел. Так? Так. Значит, с сегодняшнего дня быть Жмуру авторитетом. Этого, – он взглядом указал на Слона, – переселить.

Тимур спиной чувствовал взгляды – завистливые, восхищенные, ненавидящие, злобные, льстивые… Это тоже не имело значения. Ему все равно не успеть насладиться новым положением. Торжественная церемония вызывала у него лишь досаду на бездарно потраченное время. Его время! Внутренние часы неумолимо тикали, тонкими ломтями отрезая секунды от "сейчас" и сбрасывая их в "никогда".

Гросс тем временем заканчивал торжественное посвящение Тимура в отморозки ритуальной фразой:

– Кто имеет что-то сказать против Жмура? Нет? Тогда по Закону…

– Я имею сказать! – послышался голос из толпы.

Впервые за время пребывания на Фригории Тимур увидел на бесстрастном лице лидера отражение эмоций. Едва заметная тень изумления. Он четко обозначил свое решение, а какая-то шмакодявка решила вякнуть? Непорядок.

Однако, вопреки ожиданиям Тимура, Гросс не напустил на выскочку своих псов. Ну конечно, саркастически подумал Тимур, это же не по Закону. Вы еще не верите в демократию? Тогда мы летим к вам.

– Выйди перед людьми, – велел смотрящий.

Кто-то протолкался сквозь плотный строй каторжников и встал рядом с отрубленной головой снегожорки. Да это же Шай, без особого удивления понял Тимур. Уж ему-то мой "карьерный рост" – как серпом по сковородке. Но что он может возразить? Грешков за мной, вроде бы, не водится…

– Говори, – хмуро уронил Гросс.

– Не по Закону дело ладишь, уж извини, – глухо сказал Шай. – Я человек тут новый, только несправедливость ведь творится, не могу молчать!

Гросс презрительно скривился:

– Ты по существу говори, снегожоркин хрен. Или на мое место тянешь, Рукоблуд?

– Ты, Гросс, авторитет зачетный. Народ тебя уважает. Все знают – всегда по чести решаешь, гнилую мазу не лепишь. Только Жмур не один в забое был. Мы вдвоем пахали, вдвоем снегожорку валили.

Шай посмотрел на Ларина тяжелым долгим взглядом, потом протянул механические руки и сомкнул манипуляторы на его шее. Стиснул так, что не вздохнешь.

– Я вот так собственными руками тварюге хребтину переломил, пока Жмур ей крюком морду правил. Так что по справедливости решать надо, кого отморозком считать.

– Кто-нибудь может твои слова подтвердить? – спросил Гросс.

– Дык не было никого рядом, – усмехнулся Шай. – Только снегожорка, сучье отродье, да мы с напарником. Так что Жмур у меня в свидетелях. Так ведь, Жмур?

Тимур стоял ни жив ни мертв. Скажешь "нет", сдвинет пальцы и кирдык. Ну или потом, ночью… Знал бы глупый киборг, что Ларину так и так крышка, не стал бы рисковать, лезть против батьки.

– Жмур? Инвалид правду говорит?

Шай убрал руку с горла, переложил на Тимурово плечо. Так и стояли они перед толпой, как два закадычных дружка-неразлейвода.

Тимур кивнул:

– Все так и было. Втроем работали. Штерна тварюга схарчила, если бы Рукоблуд ее не удержал, она бы и меня…