Порог резистентности [СИ] - Страница 62

Он прислонился спиной к стенке вагонетки, закрыл глаза. Сердце колотилось как бешеное, в груди хрипело и булькало.

Штерн с трудом поднялся на ноги и медленно, по-стариковски осторожно переставляя ноги, побрел в сторону забоя.

Спустя несколько минут, когда грохот крови в ушах начал стихать, Тимур сумел кое-как отлепиться от опоры. Надо идти. До нормы еще ходок пять, не меньше, с тоской прикинул он. И три из них – мои. Штерн уже едва на ногах стоит. Я не смогу за двоих! Просто не смогу! Все это невыносимо. Но что еще хуже – абсолютно безвыходно.

Теоретически, ссылка на каторгу имеет четкие сроки, Тимуру, например, отвесили пятнадцать лет. Но это не больше чем слова. Старожилы рассказывали, что больше пяти лет не удалось протянуть никому – обморожения, пневмонии, даже банальный бронхит, на Земле давно уже не считающийся серьезной болезнью, здесь, при полном отсутствии лекарств, становились приговором. Это если не вспоминать о снегожорках, бездонных трещинах во льду и прочих "радостях" гостеприимной планеты-каторги.

Ладно, хорош себя жалеть. Тимур горько усмехнулся – ты, старик, заболеть явно не успеешь, сдохнешь раньше от аллергического шока. А пока – топай, грузи лед.

Он успел сделать три шага, прежде чем из тоннеля, ведущего в раскоп, донесся приглушенный крик. Тимур замер на месте, настороженно прислушиваясь. Если чему-то и успел научить его месяц, проведенный здесь, так это тому, что опасность может появиться откуда угодно и в любой момент.

Спустя несколько мгновений в глубине тоннеля замелькало пятно света. Налобник Штерна, машинально отметил Тимур. Луч фонаря беспорядочно метался по стенам и потолку, словно напарник отчаянно вертел головой.

Тимур отступил назад, снова прижался спиной к вагонетке. Вывернул голову, бросил взгляд вверх. Опять уставился на тоннель. Теперь было хорошо слышно тяжелое дыхание Алекса и буханье его подошв по утоптанной снежно-ледяной дороге.

А еще через секунду Тимур услышал знакомый шелест и скрежет. Точно лопатой по льду. Не раздумывая больше, он метнулся к лесенке, ведущей на верх вагонетки. Десять ступенек – десять тонких железных перекладин. Раз плюнуть? Да, если на тебе нет бесформенной неповоротливой спецухи, на ногах не висят пудовыми гирями термоботинки, а руки не закованы в негнущиеся рукавицы.

Скрежет быстро приближался.

Тимур выбросил руку вверх, вслепую нашаривая следующую ступеньку – маска изнутри запотела напрочь, видимость была нулевой. Есть! Теперь подтянуться, переставить ноги… Черт! Правый ботинок соскользнул с обледеневшей перекладины. Тимур повис на руках, отчаянно болтая ногами в тщетной попытке поймать опору. Несколько секунд – и пальцы разжались. Он тяжело рухнул спиной на твердый лед. От боли в ребрах перехватило дыхание.

Тимур неуклюже заворочался, пытаясь встать на ноги. И вдруг замер, внезапно осознав, что больше не слышит звука передвижения снегожорки. Медленно, очень медленно Тимур повернул голову в ту сторону, где, по его представлению, находился вход в тоннель. Чертова маска не давала рассмотреть ничего. Тишина давила почти физически, будто на Тимура разом обрушился весь добытый за сегодня лед.

А, все равно помирать не сегодня так завтра, подумал он. Но уж сожрать себя, точно слепого котенка, я не позволю! Зажав рукавицу между коленей, рывком выдернул руку. Кисть обожгло холодом. Прикусив губу, чтобы не закричать, Тимур поднял мгновенно потерявшую чувствительность ладонь, поддел край маски…

Мутное от испарины поляризованное стекло неожиданно легко скользнуло вверх. В лицо будто плеснули кислотой. Тимур задохнулся от боли. Выступившие на глазах слезы моментально замерзли, и когда он попытался сморгнуть, ресницы ударились друг о друга с негромким, но отчетливым шелестом.

Не обращая внимания на боль, он жадно всмотрелся туда, откуда только что раздавались звуки преследования. Тоннель был пуст. Только перед самым входом темнело большое черно-красное пятно, да стены были густо забрызганы такими же кровавыми кляксами.

Сожрала, тупо подумал Тимур. Штерна сожрала. А… я? Почему…

Справа раздался тихий свист. В первое мгновение Тимур почему-то решил, что незадачливый напарник каким-то чудом выжил и теперь пытается подать ему сигнал. Он попытался повернуть голову, но не смог – шею сковало холодом.

– Сейчас, Штерн, сейчас… – еле слышно пробормотал Тимур недвигающимися губами. – Я только… погоди чуток…

Он проделал операцию по сниманию второй рукавицы и сразу же сунул руку в карман. К счастью, ладонь не успела окоченеть, и Тимур с чувством, похожим на счастье, нащупал пластиковый пузырек. Продолжая мысленно уговаривать Штерна потерпеть – издавать настоящие звуки его рот решительно отказался – он большим пальцем подцепил крышечку, открыл. Не вздумай уронить, строго сказал он себе. Даже не думай о том, чтобы… Одним четким движением выдернул руку из кармана, поднес ко рту и высыпал часть таблеток. Разжевал – так быстрее подействует. Кажется, прокусил щеку – или язык – в рту стало тепло и солоно. Но боли не было.

Ну же, прикрикнул Тимур на свой организм, давай, оживай, чертова развалюха! С такой дозой ты должен голышом на снегу плясать!

В лицо вонзились миллиарды иголок. Вернулась чувствительность и вместе с ней пришла Боль. Тимур не закричал только потому, что все силы ушли на то, чтобы просто оставаться живым. Пытка была бесконечной. Когда боль схлынула, он был мокрым насквозь и слабым как все тот же новорожденный котенок. Но – он был жив! Дозы лекарства должно было хватить как минимум до завтра. Так что помирать пока не будем, с мрачным удовлетворением подумал Тимур. Хрен вам, а не помирать! Он мысленно показал неприличный жест, адресованный непонятно кому – то ли гадской планете-каторге, то ли своему организму-предателю.