Порог резистентности [СИ] - Страница 130

130

– Хана вам, ребята, – сообщил Тимур злорадно. – Молитесь, если умеете, уроды. Особенно ты, Серый.

Он понятия не имел, что происходит. Потерялся кто-то или ногу подвернул. Или остановился поссать, да и провалился в трещину. Это Фригория – здесь клювом не щелкают, если хотят дотянуть до следующей пайки. Но нельзя же упускать возможность попрессовать шведовых бойцов. Глядишь, подавятся, когда будут его жрать,…

В ответ Серый стукнул его рукояткой резака по скуле – не сильно, чисто чтобы заткнулся. Тимур открыл рот, собираясь продолжить давить на психику охраны, но волокуша вдруг дернулась и остановилась. Тимур треснулся затылком о все тот же бортик и зашипел от боли. Толчок развернул его, и теперь он мог видеть, что творится позади. А там происходило что-то непонятное. Оттуда широкими прыжками несся Швед, на бегу пытаясь активировать резак, но раз за разом не попадая по кнопке пуска. Не похоже, что дело в отставшем от колонны, озабоченно подумал Тимур. Не стал бы этот псих так кипишиться из-за рядового бойца. Вон как его разобрало – аж посерел весь.

Тут Швед наконец догнал волокушу и одновременно сумел включить резак. Не говоря ни слова, он размахнулся и попытался отчикать Тимуру голову. Охренеть, подумал Тимур, инстинктивно дернувшись в сторону. Затрещали волосы, запахло паленым. Чуть последнее ухо не отрезал, сволочь! Не надо было Крота вспоминать.

Мысли эти проносились в мозгу очень быстро и совершенно не мешали Тимуру отстраненно, будто в кино, наблюдать за окончательно потерявшим над собой контроль Шведом. Афро-скандинав изрыгал ругательства, брызгая слюной, бестолково размахивал оружием и явно чего-то хотел от Тимура. Вот только разобрать, что ему нужно, было совершенно невозможно. Слава богу, хоть убить больше не пытался.

Тимур попытался сосредоточиться, чему изрядно мешал мельтешащий перед носом луч резака. Тимур понял, что еще минута-другая и этот отморозок его убьет. Чисто случайно – рука дрогнет, и привет. Жить хотелось все так же сильно, поэтому Тимур заставил себя забыть про смертельно опасный луч, про неуравновешенную психику Шведа, про вооруженных каторжников… Про все, что случилось в последние несколько часов. Вызвал в памяти образ Гросса. Мысленно слился с ним. И, надсаживаясь, рявкнул:

– Ша!

Швед выпучил глаза и опустил руку с резаком, по ходу откромсав приличный кусок бортика. Охранники синхронно отпрыгнули, но быстро опомнились и, вернувшись к волокуше, грозно нависли над Тимуром.

– Что случилось? – быстро, пока не убили, спросил Тимур.

– Тварей своих убери, мясо! Кончу на хрен, понял?! – завопил Швед, опять приходя в крайнюю степень возбуждения.

– Швед, – терпеливо повторил Тимур. – Что случилось? Какого хера ты от меня хочешь?

– Там снегожорки! – не своим голосом взвыл Швед. – Скажи, чтобы убирались на хрен! Порву! На мясо пойдешь, понял?! Убери их!

– Понял, – коротко ответил Тимур. Внутри толчками билось неконтролируемое, безграничное счастье – спасен! Теперь нужно было только дождаться, пока твари сожрут всех. Желательно, сохранив при этом свою целостность. То есть, Шведа надо было как-то успокоить.

– Я предупреждал, – внушительно сказал Тимур. – Ты не поверил – это твои проблемы. Не надо было…

– А-а-а! – заорал Швед, роняя с губ хлопья пены. – Сдохнешь, мясо! Ни хрена у тебя не получится, понял?!

– Молчать! – крикнул Тимур.

Получилось неубедительно – трудно быть убедительным, когда в миллиметре от твоего носа мелькает луч. В щеку вонзилась игла нестерпимой боли, в глазах потемнело.

Ну все, понял Тимур, сейчас точно убьет. И отчаянно выкрикнул:

– Я остановлю их! Остановлю!

Швед еще несколько раз взмахнул резаком – Тимур так вжался спиной в волокушу, что в днище бывшей криокамеры, кажется, образовалась вмятина. Очень медленно безумные глаза авторитета стали проясняться. Еще несколько бесконечно долгих секунд – и резак опустился. Тимур выдохнул.

– Я остановлю их, – на всякий случай повторил он. – Но…

Пронизанные красными жилками гляделки Шведа выпучились…

– Сейчас, – быстро сказал Тимур. – Мне нужно… Немного времени, понимаешь? Минуту. Я все сделаю.

Из-за спины Шведа выросла огромная белая голова с жадно разинутым ртом. Окруженная шевелящимися отростками пасть сомкнулась. Хрустнуло. Тело главаря каторги беззвучно сложилось. Из откушенной шеи толчками выплескивалась кровь.

Серый и второй охранник молча бросились в разные стороны. Снегожорка грациозно опустилась и, глядя прямо в лицо Тимуру выпуклыми черными глазами, издала переливчатый негромкий свист.

Тимуру показалось, что в нем звучала насмешка.

Потом в поле зрения появилось довольное лицо Слона. Он всегда знал, сообщил напарник, что некоторые без верных друзей ни хрена не могут. Только лечь и помереть. А вот если бы не товарищи, реальные пацаны, что бы Жмур делал, интересно?

Тимур хотел заплакать от счастья, но он давно забыл, как это – плакать. На Фригории не плачут. Здесь убивают. Или умирают. Это уж как сложится.

6

– Жмур! Эй, Жмур!

Тимур задышал ровнее и даже негромко всхрапнул, надеясь, что пронесет.

– Тощий отказывается в забой идти!

Не пронесло. Тимур вздохнул и сел. Здоровенный каторжник – кличку его никак не удавалось вспомнить – держал за шкирку второго, действительно тощего и очень высокого. Рядом возбужденно приплясывал третий – настолько мелкий, что казался ребенком. Это если лица не видеть, конечно.

– Скажи ему, Жмур! – пробасил здоровый.

– Что сказать? – неприязненно поинтересовался Тимур.

130