Порог резистентности [СИ] - Страница 66

С Гердтом он виделся последний раз через неделю после суда, за пару дней до отбытия на Фригорию.

– Мне предложили написать книгу о тебе, – признался Эдик. – Я отказался, ты не думай. Хрена с два они…

– Пиши, – разрешил Тимур. – Лучше ты, чем кто-то другой.

Шеф-редактор заметно обрадовался:

– Ты серьезно не против?

– Можно подумать, это бы тебя остановило, – усмехнулся Тимур. – Ладно, проехали. Я вот чего хотел попросить… Гердт, сделай для меня одну вещь- позаботься о моей матери. Я боюсь за нее. Она не выходит во Внешку и даже на суд не приехала.

– Потому что я ее прячу у себя. Подальше от коллег-стервятников. Ни о чем не беспокойся, старик.

Зима никогда не проигрывает, думал Тимур. Как фригидная, но ревнивая любовница, зима истерзала его, растоптала и, вдоволь натешившись, навсегда приковала к себе ледяными кандалами. Покрыла лицо грубой коркой ледяных поцелуев. Проглотила с потрохами и не подавилась. Умертвив тело, не стала отнимать сознание, а вместо сердца подарила кусок черного льда. Вот ведь ирония, всю жизнь умирать от холода, да так до конца и не умереть.

Их с Шаем поставили друг напротив друга по обе стороны от выхода из барака – точно почетный караул. Каторжники издевались над Шаем как могли, меняя положение механических рук. Шай то стыдливо прикрывался, словно девица на выданье, то показывал "рога", то глубокомысленно ковырялся в носу. И при этом пялился на Тимура замороженными буркалами, в которых застыл страх.

К счастью, Слон, вернувшись со смены, перетаскивал Ларина в свой угол и поворачивал лицом к стене. Он явно скучал и проводил с Тимуром все свободное время. В красках рассказывал о новом напарнике, рассуждал о заманчивых перспективах после размораживания… И чего на тебя так Крот взъелся, неспешно разглагольствовал Слон. Это потому, братан, что уж больно ты гордый. Проще надо быть, и к тебе потянутся. Но ничего, теперь-то этот хрен заткнется – на брата-авторитета хвост поднимать последнее дело – свои же уроют.

В то, что он разморозится, Ларину верилось слабо, но сейчас это его мало беспокоило. Больше всего на свете хотелось чихнуть. Тридцать с лишним лет на свете прожил, а даже представить не мог, какая пытка: хотеть чихнуть и не иметь возможности!

Это все у тебя в голове, старик. Фантомный чих.

Каким образом мозг, превратившийся в цельный кусок льда, продолжал воспринимать действительность, слышать, видеть и чувствовать запах, было загадкой. Может, это и не мозг вовсе, рассуждал Тимур, а то, что называется душой? Нематериальная часть, которая и делает меня человеком?

Незамерзающая душа.

Живая.

Приговоренная, привязанная к бесполезному замороженному телу.

Сколько ему осталось? Сутки, неделя, месяц? Должен же когда-то наступить конец? Так вот что имела в виду Мага, когда говорила, что это страшнее смерти.

Прервав безрадостные мыслей, Ларин вдруг понял, что Слон замолчал и теперь сам внимательно слушает кого-то.

– …так что прощайся, Слон. Пора Жмура в пещеру Мертвяков тащить, – раздался за спиной голос Крота.

Напарник начал громко возмущаться, мол, какая-то ставка Кроту дороже человека.

– Мои ставки не твоего ума дело! – заорал тот. – Я, может, вообще на Рукоблуда ставил, а он тоже не отморозился, гад. Из-за него три пайки просрал.

Не дам Жмура в пещеру тащить, набычился Слон. Вокруг начинала собираться толпа, предвкушая бесплатное развлечение.

Увидев такое внимание, Слон попытался апеллировать к здравому смыслу аудитории, вспоминая всем известный случай с Гроссом. Очнулся он среди безмолвных ледышек на четвертые сутки и обнаружил, что пока тащили, успели будущему смотрящему руку отбить до плеча… Было ведь? Значит, может человек после трех суток отморозиться?

– Может, – хрипло отозвался Крот. – Только Закон есть Закон.

Пересмотреть этот Закон, и дело с концом, упрямился Слон.

– Да ты охренел? – возмутился Крот. – Кто такой Жмур, чтобы ради него Закон менять?! И так поблажку дали – таблетки сожрал перед заморозкой.

– А ну, расступись, мясо! – зычно гаркнул Лаки.

Толпа притихла.

– Слон, поверни-ка анархиста, – приказал Гросс, и Тимур наконец-то смог увидеть возбужденные лица собравшихся.

– Жмур знал, на что шел. Так? Значит, и говорить не о чем, – смотрящий привычно погладил пустой рукав и махнул рукой. – Тащите обоих в пещеру. Только аккуратно.

Сам повезу, глухо зарычал Слон. Хотите развлекаться, тащите Рукоблуда. Кто Жмура тронет, лично руки оторву и не посмотрю – авторитет или студень последний.

– Твое право, – согласился Гросс.

Он повернулся и ушел в свою часть барака, отрезанную от других белыми шкурами. Лаки тут же окружили несколько человек, ставившие против всех, радостно загомонили, требуя выигрыш. Джокер подошел к Тимуру и, сложив ладони перед собой, церемонно поклонился.

– Я приготовлю волокушу, – сказал он Слону. – Мы вместе отвезем твоего друга. Не стоит ходить в пещеру Мертвяков в одиночку.

9

Впервые Ларин оказался на морозе без верхней одежды и не почувствовал холода. Впервые он не мерз на этой безжизненной ледяной планете. Он не ощущал тела, казалось, просто смотрит голосериал из жизни каторжников. Тусклое светило переливалось в мутном морозном воздухе, отражалось миллионом искр от снежной равнины, слепя не прикрытые маской глаза.

Тимур вдруг почувствовал себя свободным от бесконечной войны с зимой. Больше она не имеет над ним власти! Хотелось кричать, прыгать, показывать неприличные жесты прямо в морозную ненавистную морду… Но ледяные глыбы хранят молчание и неподвижность.