Порог резистентности [СИ] - Страница 59

Вместо того чтобы отразиться от ледяных стен, голос моментально угас. Казалось, его поглотила та же недобрая темнота, что задушила свет фонаря.

Тимур сделал еще одну попытку:

– Сло-о-он! – изо всех сил завопил он. – Але-о-о-о! Ты тут?!

Тишина медленно подкрадывалась к нему из глубины. Тимур кожей ощущал ее беззвучное движение. Она скользила по стенам, подбираясь к замершему в растерянности человеку, мечтая наброситься на него, затянуть с ног до головы липкой паутиной, переварить…

– Тьфу ты! – вслух сказал Тимур, стряхивая наваждение. – Что за бред?!

"Приятно поговорить с умным человеком? – издевательски хмыкнул внутренний голос. – Беседы с самим собой, между прочим, первый признак сумасшествия, старик!"

Тимур с тоской посмотрел туда, куда вели следы волокуши – к погрузке. Ждать некого. Смена придет не раньше чем через три часа…

Вдруг Слон нашел "сосульку силы" и боится отойти, чтобы кто другой не украл? Или… может Крот его подставил, намутил чего?

Тимур положил резак у входа. Вряд ли он там пригодится. Вздохнул и шагнул в отворот.

Кричать больше не хотелось. Хотелось выключить фонарь и слиться с темнотой, чтобы то бесшумное, ждущее добычи, не заметило крадущегося по его владениям человека.

Воображение быстро дорисовало разорванное тело Слона, дымящееся горячей кровью.

Соберись, тряпка, мысленно прикрикнул на себя Тимур. Сделал второй шаг. Потом третий. Тоннель медленно но верно вел вниз.

Тусклый луч налобника вырывал у стылого лабиринта лишь небольшой кусок, а дальше все тонуло в безжизненной тьме. Тимур пригляделся и заметил треугольные проколы во льду. Шипы от ботинок! Значит, Слон точно был здесь.

Впереди раздался едва слышный шелест. Если бы здесь были летучие мыши, они бы вот так носились по тоннелю.

Тимур на всякий случай вытащил крюк. По ребрам полоснула острая боль. Неужели все-таки перелом, подумал Тимур и, сжав крюк покрепче, осторожно пошел вперед, вколачивая шипастые подошвы в ледяную поверхность.

– Слон… – позвал он. – Ты где?

Шорох стал громче и интенсивнее, словно кто-то скреб лопатой или крюком по ледяной стенке.

Тимур сделал еще несколько шагов и остановился. Тоннель резко забирал вниз.

Он поднял голову и едва не вскрикнул. С мерцающего искрами низкого свода свисала рука в спецовке. Словно человек пытался выбраться изо льда.

Начавшие отрастать волосы на голове Ларина зашевелились.

Слон…

Он заставил себя рассмотреть находку. Широкая ладонь, узловатые скрюченные пальцы, глянцево поблескивающие в свете налобника. Рука словно была вырезана из цельного куска черного льда. Тимур легонько тронул ее крюком. Большой палец откололся и упал к его ногам.

Откуда-то потянуло холодом. На мгновение тьма вспыхнула ослепительно-белым кругом, полным отвратительных треугольных зубов. Заполнив собой все пространство тоннеля, жуткая пасть схватила замороженную руку. Тимур шарахнулся в сторону. Склизкая тяжелая туша подмяла его под себя, протащила по льду и исчезла в начале тоннеля.

Дневной свет мигнул и пропал. Тимур понял, что катится вниз, в самое нутро ледяной пещеры. Он растопырил ноги и взмахнул крюком, пытаясь зацепиться. Его крутануло, чуть не вырвав руку из плеча, потом дернуло, бок взорвался болью, но падение удалось остановить.

Тимур тяжело дышал, и с каждым вдохом в треснувшее ребро вонзался миллион раскаленных игл. Схватившись за крюк обеими руками, Ларин уперся ногами, вбил шипы тяжелых ботинок в лед и замер, прислушиваясь.

Зима, обрадованная добычей, навалилась, сдавила в холодных тисках. Здесь было градусов на десять холоднее, чем наверху.

Искать нас начнут не раньше чем через пару часов, подумал Тимур. Да и начнут ли? Выживание – дело сугубо индивидуальное, вспомнил он слова Гросса.

Тимур вывернул руку за спину, чтобы проверить на месте ли запасной крюк.

Медленно, словно жук, попавший в фарфоровую чашку, он полз по скользкому склону.

Шаг за шагом.

Правая рука. Убедиться, что крюк прочно засел в ледяной стене. Левая. Правая нога. Подтянуться вверх, шипя от боли. Закрепиться. Перевести дух. Правая рука…

Плечи затекли от напряжения. Пот заливал глаза. Зато не замерзнешь. Только бы снегожорки не поперли. Еще чуть-чуть. Хорошо хоть туго перевязал треснувшее ребро. З-з-зараза-а-а!!!

Когда над головой раскатилась, отскакивая от стен тоннеля, длинная матерная тирада, Тимур чуть не свалился обратно, разом ослабев от счастья.

Он задрал голову, и в глаза ударил свет чужого налобника. Держись, братуха, разорялся Слон, сейчас старший товарищ тебя вытащит.

Едва оказавшись на тропе, Тимур, задыхаясь от пережитого ужаса пополам со злостью, заорал:

– Какого хрена?! Где тебя носило?!

Он-то как раз, принялся объяснять Слон, в одиночку грузит проклятые кубы на вагонетку, как положено. Пока некоторые, вместо того чтобы лед добывать, по лабиринтам шастают. А Крот в самый первый день предупреждал, чтоб держались от снегожоркиных нор подальше. А Крот, хоть и мудило полнейшее, и Жмур его поколотил знатно, но…

Тут Слон потерял мысль и озадаченно замолчал. Тимур тут же вклинился в паузу:

– И что за придурок, которого ты послал? Этот козел все напутал, за каким-то дьяволом отправил меня в чертов снегожоркин ход! Я же человеческим языком спрашивал: на погрузку? Нет, говорит, третий отворот, чтоб его…

Слон коротко, но эмоционально ответил, что он никого никуда не посылал, хотя теперь уже думает, что кое-кого, пожалуй, стоило бы… Думаешь это Крот? Он вроде там мелькал, в толпе у пространника. Мужики фиговину какую-то нашли. Возбудились так, будто объявили, что в бабский блок можно за просто так ходить.