Порог резистентности [СИ] - Страница 54

– Да.

– Ты ей кто?

– Мы вместе…

Он не нашелся, что сказать дальше. Кто он ей? Приятель. Друг. Тот, кто отправил ее на каторгу. Самый большой кошмар ее жизни…

Она снова нахмурилась, будто пытаясь принять какое-то решение. Эта та самая, что отбирала женщин на корабле, догадался Тимур. В изгибе ее бровей и красиво очерченных губ читалось легкое презрение.

– Что же раньше не приходил?

Женщины любят задавать бессмысленные вопросы. Зачем ты это сделал? О чем ты сейчас думаешь? Ты меня любишь?

Тимур разозлился.

– Пришел, как только смог.

– Может, она с этим посговорчивей станет? – предположила "училка".

– Поглядим. Пайку принес?

– Принес.

– Этого хватит на четверть часа. Пошли, – бросила коротышка и, не дожидаясь его, шагнула за занавеску.

Ларин пошел следом. С любопытством огляделся. Здесь было совсем не так, как в мужских секторах. Внутренности бывшего корабля разделялись белыми шкурами на множество отсеков, надежно спрятанных от любопытных глаз. Иногда из-за занавесей слышались разговоры, приглушенные возгласы, стоны, рычание. Воображение журналиста мгновенно нарисовало несколько картин происходящего там, в тесных "комнатках" каторжного борделя, и Тимур почувствовал прилив возбуждения. Когда он в последний раз был с женщиной? На пересылочном корабле. Все равно что в прошлой жизни. Миллион лет до нашей эры. Может, плюнуть на капризную девчонку, сказать, что он передумал и… Вспомнились изможденные, равнодушные лица здешних "красавиц". Бр-р-р! Возбуждение схлынуло так же внезапно, как и появилось. Пожалуй, я еще не настолько потерял самоуважение, решил Тимур. Но, еще чуть-чуть и…

– Вот, – коротышка остановилась и показала на одну из шкур. – Если не испугаешься.

Она же не снегожорка, хотел пошутить Тимур, но вместо этого выдавил:

– Благодарю.

Девушка презрительно скривилась.

– Не за что. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Только без…

– Я знаю правила.

– Хорошо. Объясни ей, что если хочет жить, пусть перестанет ломаться.

Девочки-с-глазами больше не было. Тимур смотрел на существо, скорчившееся в углу отсека, и чувствовал, как его захлестывает гнев. Что нужно сделать, чтобы превратить наивную куклу в… в это?

– Рада, – тихо позвал он.

Из кучи тряпья сверкнул один яростный глаз – второй полностью скрывал свежий, переливающийся сине-багровым синяк. Потом высунулась тонкая нога – казалось, кости вот-вот прорвут кожу – покрытая ужасающего вида коростой. Высунувшаяся следом рука с противным скребущим звуком принялась расчесывать и без того кошмарную кожу на лодыжке.

– Рада, это я, Тимур.

Скребущиеся звуки прекратились. Тимур сделал шаг вперед и остановился. Своим новым, выработанным за время пребывания в корабле и на каторге чутьем он понял – сейчас зверь в облике человека бросится на него.

– Тише, тише… – растерянно забормотал он. – Это же я. Что ты… Не бойся…

Существо в углу замерло. Похоже, ты опоздал, старик, удрученно подумал Тимур. У девчонки съехала крыша. Может, и к лучшему. Такие, с глазами, не выживают в аду.

– Зачем пришел? – враждебно спросили из угла.

– Я… – Тимур на мгновение растерялся, но тут же, обрадовавшись, что еще не все потеряно, зачастил: – Я хотел узнать, как ты. И вообще… помочь.

Рада коротко рассмеялась без тени веселья.

– Ты… Хочешь есть? – спросил Тимур. – У меня… Я принес. Вот.

Он вытащил из кармана припрятанный кусочек фуду и, не делая попыток приблизиться, протянул Раде.

Несколько мгновений она настороженно сверкала глазом, потом метнулась стремительно, точно атакующая змея, схватила кусок с ладони и опять забилась в свой угол.

– Ну вот, – с облегчением произнес Тимур. – Все хорошо. То есть… Я понимаю, что не совсем хорошо, но… Нужно только немного потерпеть и… То есть, я хотел сказать…

Он окончательно запутался и замолчал. Сердце ныло от жалости. В углу жрали – с чавканьем, хлюпаньем и присвистом. Не надо было приходить, мелькнула трусливая мысль. Пусть бы госпожа Алинтас осталась для тебя частью прежней жизни – прекрасной и недостижимой. А что ты будешь делать с этим зверенышем? Да и что вообще ты собираешься делать? Таблетки рано или поздно закончатся, а с ними и отведенный тебе на этой планете срок.

– Э-э-э… я хотел…

– Нет. Уходи.

– Я не в том смысле.

Рада наконец-то вылезла из своего убежища и теперь стояла в двух шагах от него, глядя прямо в лицо. Одной рукой она держала ворот рубахи – застежка была выдрана с мясом – другой непрерывно почесывалась то в одном месте, то в другом, похоже, не замечая этого.

– Тебя били? – глупо спросил Тимур.

Он чувствовал себя вызывающе здоровым, сытым и благополучным на ее фоне. Даже несмотря на ноющие мышцы и аллергию. Еще час назад казалось, что его нынешнее существование – крайняя степень безнадеги и ужаса. Но то, во что превратилась Рада…

– Не надо меня жалеть, – будто подслушав его мысли, отозвалась она и машинально коснулась подбитого глаза.

По когда-то красивому лицу пробежала тень, тонкие бескровные губы скривились.

– Знаешь, я часто вспоминаю свое детство. Нет, ты не думай, что у нас было так же… Просто в чем-то эта жизнь очень похожа. Никаких технологий, все просто – еда, работа, сон, секс… Жизнь и смерть в чистом виде, без прикрас и финтифлюшек. Примитивизм, только извращенный бессмысленностью и насилием.

– Ч-что?

– Неважно, – отмахнулась Рада и присела на корточки у стены. – Значит, у тебя все хорошо?

– Да не то чтобы… Но, в целом…

Она слабо улыбнулась и кивнула:

– Садись. Не бойся, Сельма говорит, что я не заразная, потому что у вас всех иммунитет. Да и у меня уже все прошло, но так даже лучше. Вызывает отвращение.