Порог резистентности [СИ] - Страница 52

Тимур кивнул.

– Теперь вот что. Я здесь уже семь лет. Из моей партии никого не осталось. А я подыхать не собираюсь. И ты мне в этом поможешь.

– Я?

– Ты, – невозмутимо подтвердил Гросс.

– Но каким образом? – удивился Тимур.

– Найдешь способ сбежать. Каторга, она знаешь где?

– Где?

– В твоей голове, чудила. Нас здесь никто не охраняет. Мы люди свободные, а свободный человек – он все может, что захочет. Захочет -здесь останется, захочет – свалит к чертовой матери.

Тимур несколько раз открыл и закрыл рот. Поморгал глазами. Крепко зажмурился и длинно выдохнул.

– Не веришь, – понял Гросс.

– Первое, что нам рассказали здесь, – не открывая глаз, отозвался Тимур, – что сбежать невозможно. Каторга уже много лет существует, так? И ни одного случая побега не было.

– Было, – веско бросил Гросс, и Тимур сразу заткнулся. – Попыток было много, в основном неудачные. Грузовой пространник, он ведь только неорганику пропускает, поэтому и охраны возле него никакой.

– Откуда вы знаете? Никто же не видел, что с теми, кто в тоннель ушел, случается. Вдруг они давно на солнышке греются? А вы… мы, трусы легковерные, лед для проклятых снеговиков колем.

– Тех, кто бежать через пространник пробовал, размазывало по вагонетке тонким слоем. Кто на той стороне лед принимает, тоже не дураки. Кишки да кровищу так в вагонетке и оставляли. Мол, глядите, чего с вами будет, если бежать вздумаете. Страшная это смерть, журналист. Хуже чем замерзнуть или от зубов снегожорки сдохнуть. Никому такого не пожелаешь.

– А теперь объясните мне, уважаемый Гросс, с какого… почему вы решили, что я смогу это сделать?!

Он открыл глаза и уставился прямо в бесстрастное лицо смотрящего. Слышал бы меня сейчас Слон, мимоходом подумал Тимур, окочурился бы от ужаса. Нельзя так разговаривать с "самым главным отморозком"! Да плевать я хотел на все эти игрища! Ну, кивнет он сейчас своим прихлебателям Джокеру и Лаки, ну, грохнут меня и на мясо пустят. И что? Страшно мне? Тимур прислушался к себе и честно ответил: страшно. Но не очень. Этот интриган доморощенный сколько лет тут корячится, надо же ему себя как-то развлекать. А мне, по-любому, четвертый путь выпадает – больше чем на полмесяца таблеток не хватит. Закончатся, и кирдык. Так что могу говорить, что хочу, и точка!

– Потому что был один, которому удалось сбежать, – отрезал Гросс. – Так что слушай сюда, журналист. Чтобы не сдохнуть через месяц, ты должен стать отморозком. Снегожорку завалить у тебя кишка тонка, так что ищи сосульку. Когда я буду знать, что ты выживешь, тогда дальше будем разговаривать. А пока в наказание отработаешь еще полсмены.

– Э… – начал было Тимур.

Но едва заметный кивок смотрящего послужил командой помощникам – к Тимуру подскочили с двух сторон, оттеснили.

– Прошу извинить, Гросс-сенсей отдыхать будет, – бесстрастно произнес Джокер.

– Вали в забой, снегожоркина отрыжка, пока дубиной под ребра не получил! – оскалился чернокожий верзила Лаки.

– Уже ушел, – мирно сказал вовремя поумневший Тимур.

3

Ночью "весенний" пронизывающий ветер усилился настолько, что на путь от забоя до барака Тимуру потребовалось едва ли не в два раза больше времени, чем обычно. Шквальный ветер бил его в спину как таран. Если бы не спасительная веревка, проложенная между бараками и забоем, Тимур давно бы сбился с пути и замерз где-нибудь в сугробе. Разглядеть что-либо дальше вытянутой руки было невозможно. Мутный свет налобного фонаря выхватывал бешено крутящуюся ледяную крупу и тут же рассеивался, не в силах бороться со стихией.

Ввалившись в барак, Тимур долго не мог стащить спецуху. Устав бороться с непослушными пальцами, рухнул неподвижным кулем у стены рядом со своим отсеком. Ледяная корка, покрывавшая одежду, начала быстро таять в тепле. Дежурный по бараку, тщедушный мальчишка с опухшими глазами, из студней, посмотрел на него с укоризной, но ничего не сказал. Молча вытер лужу, а потом притащил нетронутый, хоть и слегка подсохший, брикет фуду.

– Велено было передать, – сказал он, пожирая голодными глазами пайку. – За сверхурочные.

Тимур отщипнул кусочек. Мальчишка схватил чуть ли не на лету. Проглотил не жуя, облизнул обветренные потрескавшиеся губы. Кинулся стаскивать с Ларина сапоги в надежде на еще один кусок. Это было совсем уж как-то мерзко, и Тимур шугнул его.

Из норы высунулся разбуженный Слон. Увидел фуду и давай выспрашивать, куда это Жмур намылился посреди ночи. И со жратвой. Ух ты! Уж не к бабам ли?

– М-м-м, – промычал Тимур. Во рту сухая фуду превратилась в жвачку, сковывающую челюсти и липнущую к зубам. Слон понял все по-своему. Вытащил откуда-то полпайки и протянул напарнику. Это он с ужина припрятал, а раз теперь у Жмура почти целая пайка есть, так вполне хватит вдвоем сбегать. К бабам-то во как нужно! Слон для убедительности рубанул себе по шее. И Жмур свою пришибленную тоже повидает.

В отличие от напарника, Тимур вовсе не изнывал без женского общества – сил на плотские утехи не оставалось совершенно, до барака бы доползти. Но вообще-то Слон прав, подумал Тимур, с сожалением отрываясь от еды. Когда еще такой случай представится? Работая под Кротом, он сможет позволить себе оплатить услуги "баб" не раньше чем через пару недель, а то и месяц. Что за это время станется с девчонкой? "Будет ли вообще к кому идти? К ней ли? – издевательски спросил внутренний голос. – Или к пустой оболочке, которая останется после того, как ее телом попользуется десяток-другой каторжников?". Заткнись, рявкнул на него Тимур. "Ну вот еще, – расхохотался ехидный внутренний собеседник. – Чего это мне затыкаться? Так о чем я?… Ах, да. Ладно, старик, допустим, ты действительно придешь к ней. И даже обнаружишь трепетное существо в целости и сохранности – включая психическое состояние, заметь! И что дальше? Используешь по назначению – а что, оплачено же, не пропадать же добру, заработанному тяжелым трудом – и вернешься в свой барак? До следующей встречи? Ах-ах, как романтично… Любой сценарист голосериала рыдает от зависти над таким сюжетом".