Порог резистентности [СИ] - Страница 50


К оглавлению

50

Жизнь людей на каторге однообразна и проста. Большую часть времени занимает работа – добыча льда. Джокер показал тропу, ведущую к забою – месту, где добывают лед. Чтобы выжить, необходимо выдавать определенную норму в день. Сделал меньше – пришлют меньше еды, соответственно и твоя пайка будет меньше. Будешь недорабатывать постоянно – умрешь с голоду.

– А со льдом-то что делаете? – не удержался Тимур. Привычка журналиста задавать вопросы никуда не делась.

Джокер пожал плечами.

– Отправляем по каналу пространственной связи.

– Куда?

– Что на том конце – никто не знает.

– Пространники охраняются? – осторожно поинтересовался Тимур.

– Сбежать хочешь? – прямо спросил азиат.

– Ну…

– Нет, здесь нет охраны. Но и выхода тоже нет. Мне жаль огорчать тебя. Это, – Джокер обвел рукой безрадостный снежно-ледяной пейзаж, – все, что осталось нам до самого конца жизни.

Ну, это мы еще посмотрим, мысленно не согласился Тимур. Из любого положения есть выход, надо только его найти! Но спорить не стал – зачем?

– На каторге существуют четкие правила. Нарушитель карается очень строго, – сказал Джокер, впервые с момента знакомства удостоив взглядом Слона. – Ударив кого-то, рискуете потерять здоровье, честь или даже жизнь. Возмездие придет рано или поздно – этот принцип у нас соблюдается строго. Если у тебя была возможность спросить с того, кто не следует правилам, а ты этого не сделал, то спросят с тебя. Так что следите за языком и поведением.

Слон покрутил ушастой башкой и бодро объявил, что он вообще-то всегда за порядок, без вопросов. Куда ж без законов? Порядок должен быть, это дело ясное. А вот что интересно, так это как тут, например, с развлечениями? Ну, бабы там, дискотеки, то-се… Похоже, громила уже вполне свыкся с мыслью о предстоящем им образе жизни. Вот это приспособляемость, восхитился Тимур. Все-таки есть вещи, которым стоит поучиться даже у таких маргиналов, как Слон.

Джокер пояснил, что кроме охоты в ходу азартные игры. Но самое популярное развлечение – посещение "бабского блока". Женщин на каторге всегда меньше чем мужчин, поэтому во избежание конфликтов были выработаны правила. Любой мужчина, независимо от статуса и физических достоинств, может насладиться ласками местных дам, которые не имеют права ему отказать.

Слон довольно хмыкнул и предложил сразу завернуть в бабский блок, а чего ждать?

Чтобы заслужить эту привилегию, объяснил Джокер, нужно выполнить двойную норму. Потому что сами бабы на добычу льда не выходят, занимаются бабскими делами – готовкой, уборкой, починкой одежды, ну и, соответственно, ублажением мужчин. Но кушать им тоже хочется, а еда здесь, если не считать редкой местной органики, присылается в обмен на дневную выработку.

Тимур вспомнил про Раду. И поразился, как он мог вообще забыть о девочке-с-глазами! Похоже, беспамятство не прошло бесследно для журналистского мозга. Значит, Раду забрали "к бабам". Жаль девчонку. Не выживет она здесь.

В морозном воздухе разнесся удар гонга.

– Раздача, – прокомментировал Джокер. – Полагаю, для первого знакомства информации достаточно.

2

Все, что нас не убивает, делает нас сильнее. Гениальная мысль, хмыкнул Тимур. Интересно, автор этого афоризма бывал когда-нибудь на каторге? Прошло пять дней… или четыре? Неважно. Суть в том, что не так уж много. А я уже на грани. Проклятую норму никак не удается выдать. На той пайке, которую я получаю, жить нельзя, только из последних сил поддерживать хоть какое-то существование. Если бы не Слон, вообще бы…

Резак, весивший к концу смены не меньше тонны, повело в сторону. Вместо положенного куба Тимур выпилил нечто замысловато-фигурное. Только что добрым словом помянутый Слон не замедлил выразить свое отношение к безруким недотепам, не отличающим квадрат от какой-то хреновины.

– Извини, – выдавил Тимур. – Устал что-то.

Напарник все равно не слышал – маска глушила и без того еле слышный голос. Громила недовольно крякнул – уж его-то эмоции ни под какой маской не спрячешь – и вырвал из рук Тимура резак. Оттеснив журналиста от стены, он принялся размеренно, как робот, водить лучом по льду, кромсая его на ровные, один к одному кубы.

Тимур стиснул зубы и наклонился за брошенным крюком – оттаскивать напиленный лед.

Пересылка в сравнении с Фригорией была почти курортом, переходным этапом от виртуального мира Внешки, в который он врос, как ему казалось, очень прочно, к миру реальному – грубому и беспощадному.

Во Внешке правила бал свобода. Можно было восхищаться аутерскими технологиями, обличать "продажный режим", информировать общественность о новых течениях, гнать контент, мечтать о будущем и презрительно отзываться о ксенофилах и ксенофобах. Когда-то, досыта нахлебавшись всего этого, Тимур хотел вырваться и жить реальной жизнью, которая продолжается двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю в безостановочном режиме. Что ж, хочешь насмешить богов – расскажи им о своих планах.

Архаичный реал взял его за яйца. Здесь ничего не изменилось со времен сотворения мира. Кто сильнее, тот и прав. Прогресс в виде науки, культуры и бесконечного потока информации, которым журналист Ларин жил предыдущие тридцать с лишним лет, оказался бесполезен против всесильного реала, вооруженного опытом и "дубьем". Отношения на каторге были просты и убедительны, и Тимуру пришлось осваивать их с нуля, как вышедшему из комы приходится заново учиться ходить и говорить.

Все, что нас не убивает… А что, возможно, слова-то правильные, думал он. Только вот Фригория нас именно что убивает. Кого-то быстрее, кого-то медленнее – но в конечном итоге мы все сдохнем здесь, среди бесконечных льдов. Разница только в том, что кого-то слопают снегожорки, а кто-то откинет копыта или пойдет в котел, напоследок порадовав не слишком разборчивых братьев-каторжан разнообразием в меню. Не разбрасываться же органикой из-за каких-то предрассудков.

50