– Может, не стоит торопиться, Тимурка? Идти вот так, вслепую, – это самоубийство.
– Нет времени, – жестко отрезал Тимур. – Мы не можем больше ждать.
– Даже если Рада не ошиблась, и они все погибли… – Риф безнадежно махнул рукой. – Ты понятия не имеешь, что тебя ждет на той стороне. А если лед сразу направляется в дробилку? А если…
Тимур сунул руку в карман. Вытащил сосульку. Протянул Рифу на раскрытой ладони.
– Пойдешь со мной и подстрахуешь? Или будешь трындеть о всякой чепухе вместо того, чтобы найти выход для всех нас?
Риф перевел растерянный взгляд с сосульки на лицо Тимура.
– Бессмыслица какая-то. Идти вдвоем, когда нет никаких гарантий… Я… я не могу!
– А я не смогу разблокировать пространник! Даже если мне удастся добраться туда одним куском. Если есть путь на Землю, он на том конце тоннеля. Неужели ты не понимаешь, что это наш единственный шанс? Мы можем вернуться! К людям!
Риф скривился:
– Ты не понимаешь. У тебя больше шансов. Я же никогда не ел сосульку, могу и не разморозиться… И потом, как я Радушку тут одну оставлю с твоими головорезами? Нет, такие дела с наскоку не делаются. Нужно заранее продумать множество факторов.
Трус, подумал Тимур. Магу убил. Гросса не спас. Он – ничто. Все что умеет, языком болтать. На мужской поступок только серьезный авторитет Жмур способен, а не яйцеголовый умник, пятнадцать лет отсиживавшийся в тоннелях и захапавший чужую женщину! Передохнут все, пока он фа-а-акторы учитывает. А, да что с ним…
– Ну, пора, что ли, – хрипло сказал Тимур, ни к кому конкретно не обращаясь.
Очень хотелось, чтобы его остановили. Пусть Риф хлопнет себя по лбу и воскликнет: "Ах, я болван! Есть другой путь! Не делай этого, Тимурка!". Пожалуй, за такие слова можно было простить даже ненавистного "Тимурку".
– Тим, не делай этого! – воскликнул совсем другой голос. Вот это "Тим" его и добило.
Он закрыл глаза и мысленно застонал – зачем она здесь?! Кто пустил?
– Постой, – быстро сказала Рада. – Не надо! Семья найдет другой выход для вас. Я понимаю, это в человеческих традициях, но мтцу… Мужчина не должен жертвовать собой, чтобы дать жизнь другим. Не унижай себя, отправь женщину…
– Ради всего святого, Рада, помолчи! – всплеснул руками Риф и снова забубнил: расчеты, безопасность, правильная дозировка…
Нет больше ничего святого, подумал Тимур. Так не о чем и жалеть.
Он мягко отстранил Раду – злиться на спятившую бессмысленно. Сам виноват. Зря он с самого начала не поверил брату, думал, тот преувеличивает странности подруги.
– Пошли, милая, не будем мешать, – Риф подтолкнул ее к выходу, словно почувствовав, что младший хочет остаться в одиночестве.
Когда они ушли, колени ослабели, и Тимур рухнул на свою лежанку. Он знал, что у портала уже собралась толпа, что они будут стоять на морозе до последнего и разойдутся, только когда вагонетка войдет в пространник.
В клетушку вошел Слон.
Это, конечно, не его дело, принялся рассуждать амбал, но Жмуру надо как-то встряхнуться. Человеку, который второй раз собирается сосульку жрать, нервничать вообще противопоказано. Тем более, когда идти пора. Кстати, он тут товарищу фуду принес, из старых запасов братушки-каторжане наскребли на дорожку Смотрящему.
– Не хочу, сам ешь, – выдавил Тимур.
Но напарник не унимался. Вот покушает Жмур, и настроение-то поднимется. Не хочет сейчас, так пусть с собой возьмет. Жратва всегда пригодится. А то можно пойти, братану больно умному и бабе его по тыкве настучать, чтобы не расстраивали Жмура. Тогда совсем хорошо станет. От них, от умников и баб, одни проблемы.
– Слон, – спросил Тимур, не поворачиваясь, – а ты пойдешь со мной туда?
Да плевое дело, не задумываясь, отозвался напарник. Какая, на хрен, разница – тут болтаться или на ту сторону смотаться. А вот, к примеру, бабы там есть? Если есть, рассуждал Слон, так это вовсе неплохо окажется. А то тут после Шведа бабы все дурные стали, зашуганные, не то и удовольствие в бабский сектор ходить, совсем не то. А там Шведа не было, так, может, и бабы поживее будут…
– Не знаю, Слон. Наверное, нет там баб, – вздохнул Тимур. – Одни снеговики.
Ну и ладно, не расстроился Слон. И своими обойдемся. А вообще, неизвестно еще, может и среди снеговиков бабы есть, снежные.
Он мечтательно вздохнул. Тимур не выдержал – заржал и сел на лежанке.
– Что это тебя вдруг накрыло? – отсмеявшись, спросил он.
Оказалось, что Слона гнетет какая-то непонятная тоска и чувство глубокого неудовлетворения. А поскольку кроме жратвы и секса, других релаксантов простодушный громила не знает, вот и пытается вернуть утерянное душевное равновесие, как умеет. Фуду теперь нет, и от баб радости нет. Местных за последнее время всех перепробовал, не помогает. Значит, хреновые бабы. Вот на Землю бы вернуться, там бы он развернулся.
– Да, – покрутил головой Тимур. – А ты философ, я смотрю. И в твоих рассуждениях, безусловно, есть здравое зерно. Не в смысле баб, конечно, а… Ладно, пошли, Слон, отправишь меня на тот свет.
Дык, вроде же вместе решили ноги сделать, удивился Слон.
– А кто тут за остальными приглядывать будет? Только ты да Джокер. Некому больше доверять, особенно такое дело.
Слон раздулся от важности и гордости. Пусть Жмур не сомневается, все будет в лучшем виде, когда он назад вернется. Уж они-то с Джоком не подведут, будь спокоен.
Каторжники молча стояли у входа в пространник, и это было жутко. Никогда еще Тимур не видел такой молчаливой толпы. Даже Слон, против обыкновения, не матерился. Только нудный голос брата нарушал благоговейную тишину около вагонетки. Наверное, от Смотрящего ждали каких-то слов, но ему больше нечего было сказать. Шагнув к вагонетке, Тимур взялся рукой за обледенелую перекладину.