Неожиданно Тимуру стало стыдно. За Слона. За себя. За всех людей.
ПРИНЦИП 6
Каждая раса имеет право на личное жизненное пространство.
Рада проснулась от поцелуя.
– Прости, что разбудил, милая, – сказал Риф. – Уже убегаю. Ты поспи еще, если хочешь. Мне сегодня твоя помощь не понадобится.
Она потянулась и зевнула. В нос ударил дразнящий запах свежеприготовленного отвара из засушенных клубней кислячки. Сразу захотелось глотнуть горячего кисловатого напитка. Когда-то этот витаминный чай помог Раде акклиматизироваться и привыкнуть к подземному житью-бытью. Тогда ей постоянно хотелось спать, не было сил даже рукой шевельнуть. От кислячки перестали кровоточить десны, и появились силы. Но подсела она на нее крепко. Без пяти-шести чашек не могла протянуть от подъема до сна.
– Чаю? – спросил он.
– Угу. Чем сегодня займешься?
– Так, ничего серьезного. Как обычно, теплица, урожай. А, еще хочу закончить кое-какие опыты с мышами. Посмотрю, получится ли их вернуть к жизни на этот раз, или опять я ошибся, – он протянул ей выдолбленную чашку.
– Спасибо.
– Может, пора уже бросить все и заняться чем-нибудь более полезным? Больше двухсот экспериментов! А в результате разморозилась лишь одна мышь. Немного пошевелила лапкой и умерла.
– У тебя все получится, – сказала она. – Только больше не ешь их, пожалуйста, ладно?
– Обещаю, – Риф наклонился и чмокнул ее в макушку. – Все, я ушел.
Она не сразу полюбила его. Рифа было много, он заполнял все пространство. Риф и его закадычный друг Гошка, такой же зануда, хоть и мтцубиши, могли часами обсуждать мельчайшие смысловые оттенки слов, составлять словарь, рассказывать друг другу легенды. Им даже спорить и ссориться удавалось. Когда Рада появилась в подземельях Глубины, у Рифа отпала необходимость щелкать языком и присвистывать, потому что она могла довольно точно переводить с нзунге на человеческий. Рада стала его языком и ушами. А уж поговорить он любил, и смог наконец-то погрузиться с головой в исследование культуры нзунге.
На изучении языка и фольклора Риф, конечно же, не остановился. Его мозг, истосковавшийся за годы каторги по информации, впитывал все как губка. Гошка оказался влиятельной фигурой в семье нзунге и ввел Рифа в круги местной научной элиты. Рада всегда находилась при них как переводчик. Поначалу из благодарности за свое спасение. А со временем, привыкнув к Рифу и его странностям, она стала относиться к нему с большой симпатией. К тому же у него была теплая кожа, а не холодный хитиновый панцирь, и он единственный мог разделить с ней дыхание и сердцебиение.
Но время от времени Рада сбегала от него к нзунге. Этого требовала биши Ра.
Когда Оши и его друг-человек, нарушив естественный ход событий, разрезали аккуратно сплетенный кокон, она выжила в немощном человеческом теле, которое ей теперь приходилось делить с Радой. Человеческая самка боялась всего: темноты, одиночества, боли, смерти. Даже второго двуногого, Рифа, она поначалу боялась. Страх, чувство незнакомое для нзунге, парализовал ее, не давал двинуться с места, отнимал все ее ресурсы и силу. Она предпочитала спать, и биши Ра, в общем, была не против. Но скоро выяснилось, что человеческое тело совсем другое. Лишенное крыльев и сяжек, оно было отвратительно мягким и непослушным, неприспособленным к жизни под землей. От любого пустяка оно взрывалось болью так, что слезы наворачивались на глаза. Кстати еще и глаза – бессмысленные крохотные штуковины, неспособные правильно воспринимать мир во всей его красе! Ра пыталась слушать глубину, но ушные отверстия, обрамленные гадкими розовыми наростами, были практически бесполезны. Биши Ра наглухо замуровали в этом теле, а она им даже пользоваться толком не могла.
Единственной нужной модификацией человеческого тела были фосфоресцирующие рисунки, которые когда-то Рада нанесла на кожу. Они светились в темноте и помогали хоть как-то ориентироваться в пространстве и не натыкаться на стены. Кроме того они немного походили на узоры крыльев. И поэтому Ра со временем перестала покрывать их одеждой.
Ра пришлось пойти на контакт с Радой. Самка человека сопротивлялась не долго, согласившись отдать инициативу биши. Понимала, что в таких условиях ей не выжить. "Одна голова хорошо, а две лучше", – повторяла она. Голова у них, конечно, была одна, но зато две вполне автономных личности, которым приходилось действовать сообща.
Симбиоз получился довольно странный. Существо, состоявшее из женщины Рады и биши Ра, могло жить в обоих мирах, но своим до конца не было ни там, ни там. Обе личности были недовольны союзом и втайне мечтали избавиться от соперницы. Но им пришлось смириться с присутствием друг друга. Они договорились: рядом с Рифом главной в тандеме была Рада, в присутствии других нзунге – на сцену выходила биши Ра.
С одной стороны, Ра наконец-то смогла распоряжаться телом, с другой – Рада заставляла ее ощущать оттенки неведомых до сих пор эмоций. Чаще всего неприятных. Гнев, скорбь, горе, злость, агрессию.
Рада же училась не бояться и привыкала к жизни в запутанных темных коридорах, ощущая при этом непривычные для человека желания. Ее тянуло к биши, к их простому, незамутненному проблемами образу жизни. Хотелось жить страстно и стремительно, чувствуя причастность к семье и к общему великому делу.
С биши было просто и весело. Они были счастливейшими существами из всех, кто когда-либо встречался Раде. Даже в родных джунглях между прими иногда возникали разногласия. Нзунге никогда не ссорились и жили в полнейшей гармонии. Они были всегда дружелюбны и в хорошем расположении духа; не знали ни страха, ни плохого настроения. Каждый шаг вперед был маленькой победой, которую они шумно праздновали, радуясь друг за друга.